Не стреляйте бедных барракуд

«Мир Подводной Охоты» №4, 2005

> ...

> ... вот и хорошо, Жора, а следующий рассказ я тогда про барракуду напишу.

> Михаил, NY»

“SEND MAIL” – и электронная почта унесла мое опрометчивое обещание в редакцию МПО. Стоп. А с чего это я на барракуду подписался? С каких-таких спортивных достижений? Ну есть у меня фотография с морскою щукой на плече, но хвалится-то тут как раз и нечем. Скорее наоборот, придется каяться в неспортивном поведении. Судите сами: одна и единственная за всю жизнь добытая мною барракуда была подстрелена заведомо на выброс, без малейшего шанса быть съеденной, как это положено трофею подводного охотника, – ни в кругу друзей на лоне природы, ни за семейным столом, ни на уютном зеленом дворике капитана Чарли под дымок гриля. Стрелял не ради пищи, а ради выстрела – ружье попробовать, сняться с новой рыбой и – за борт ее. Так когда то в Северной Америке лихие люди бизонов стреляли, а в Африке – львов. Что ж, опции “ДОГНАТЬ И ПОРВАТЬ” в электронной почте, как известно, не существует, значит будем каяться.

Эпизод № 3

Вилмингтон, Северная Каролина, США

Мыс Страха, июнь 2004

Капитан сразу предупредил: «Если на барракуду польстишься, дело хозяйское, но в лодку не закидывай – лишние сопли. Снял с гарпуна и на месте акулам скормил. Ясно?» - «Yes, Sir!!!» Ластами щелк, равнение направо. И в сторону, Виктору, – «А что это он?» – «Ну а зачем она нужна? Кошачья еда, да и отравиться можно». Неясно, но бог с ним. Вон, третий на лодке охотник, Дэйв, уже плавает. Нырнул пару раз и крикнул, что в воде полно амберджека. Затонувшие суда – рэки (wracks) у берегов Северной Каролины хороши обилием настоящей пелагической рыбы, так что барракуда в мои планы при любом раскладе не входила. Ей богу. И все же...

В одном из прошлых выпусков МПО (№6, 2004) я довольно подробно описал охоту на рэках Северной Каролины. Даже об этике подводной охоты пофилософствовал, осудив мимоходом испанца Фернандо Абеллу за двух утопленных по дороге к рекорду тунцов. Как же так получилось, что сам-то я по-фарисейски умолчал в своем отчете о подстреленной и утопленной втуне барракуде? Мол взял двух зачетных амберджеков и благородно переключился на фотоохоту. Что ж, вроде так, да не совсем. Перед тем как благородно переключаться, я тогда нырнул еще разок и неблагородно но вполне хладнокровно подстрелил самую большую из барракуд, растыканных там вокруг рэка повсюду в толще воды. Откройте тот журнал. Фоновый кадр на первой странице рассказа – подводный охотник, бесстрашно хватающий за хвост зубастую морскую щуку. Это я такой бесстрашный. Потому что не хватаю, а наоборот, отпускаю добычу тонуть на дно, к рэку, от солнечного света в полумрак. Туда, где исчезают дневные тени, зато появляются другие, скользящие хороводом. Когда я потом спустился на рэк с фотокамерой, акул снимать, то ни рожек ни ножек от той барракуды уже не нашел. Все, что подстрелено, должно быть съедено, и в водах Северной Каролины с этим просто.

Так зачем же стрелял? Фотки ради? Ради острого ощущения? Помилуйте, какие там еще острые ощущения. Никаких иллюзий я к тому времени уже не питал и не ждал ничего такого от барракуды, слава богу, не первый раз с ней встречаемся. А первый раз, кстати, повстречались мы там же, в Северной Каролине, у берегов мыса Гаттерас.

Эпизод № 2

Мыс Гаттерас, Северная Каролина, США

Рэк «Dixie Arrow», июнь 1999

«Глубина рэка – 95-110 футов, прозрачность воды – 100 футов плюс. Течение умеренное. Спуск-подъем по якорной веревке. Oкэй?». – Oкэй. Плюх. По-видимому, мне очень сильно повезло в тот день. Первое погружение – и фактически рекордная для здешних мест прозрачность. Веревка, струной уходящая вниз, в синеву, к темному пятну рэка. Ближе. Расплывчатые контуры корабля обретают четкость деталей. Ближе. И сразу же глаза начинают фиксировать что-то привычное. Конечно, это рыба! Первая рыба, которую я увидел, спускаясь на рэк, была барракуда, висящая, как щуке и положено, вполводы. Вторая рыба – еще одна барракуда, глубже, уже на самом корабле. Дальше – больше. В идеально прозрачной воде взгляд без труда выхватывал из подводного пейзажа хорошо знакомые силуэты. Мощный корпус поленом, два раздельных спинных плавника, приоткрытый рот, нижняя челюсть высокомерно выпячена, острые зубы торчат иголками, холодный взгляд. Щука. Здоровая, правда, и уж слишком прогонистая. И цвет другой, непривычный, морской такой, стальной-голубоватый. И что-то еще здесь не так. Что-то не то... Неподвижность... Подводная охота на сома может обернуться корридой. Подводная охота на крупного пелагика – скоростным заплывом вдогонку за ускользающим снаряжением. От охоты на барракуду бурных сюрпризов ждать не надо, если только самому их не запланировать, сместив выстрел в сторону от позвоночника. Маринованный гриб на тарелке, по сравнению с барракудой, – подлинная живая мишень, он хоть по крайней мере уворачивается. Эта – стоит.

Я очень уважаю дневную охоту на крупную донную щуку где-нибудь в глубоких волжских коряжниках. Повторяю – дневную, хотя бывалый читатель МПО уж конечно смекнул что к чему, и в таких повторах не нуждается. Не ночной сбор-заготовку, а настоящую охоту, когда потенциальная (это если еще повезет) добыча имеет хоть какой-то шанс удержаться от охотника на безопасном расстоянии за пределами видимости. Свою природную маскировку щука может использовать только в мутноватой дневной воде, не вспоротой предательским лучом фары-искателя. И охота при этом становится куда как интересней. Крупная щука-коряжница обладает изумительным даром – проявляться из сумрака плавно и постепенно, чуть заметно прорисовываясь на фоне дна или черной воды где-нибудь в завале стволов или в старой затопленной кроне. На мелководье в камышах щуку надо искать, искать терпеливо и настойчиво. В глубокой закоряженной яме, если вы нацелены именно на трофейный экземпляр, не двигайтесь понапрасну, делайте лежки, хозяйка омута найдет вас сама. Найдет, чтобы смерить непрошеного гостя холодным немигающим взглядом и снова раствориться во мраке глубины. Заметите ли вы ее неуловимое присутствие – вопрос отдельный; если избалованы ночными пресноводными сафари с подсветкой – скорее всего вряд ли. Я никогда не забуду одну утреннюю охоту на волжской протоке, или, скорее, свежей промоине, размытой в узком песчаном острове сильным свальным течением, бьющим прямо с фарватера в открывающийся за островом залив. Посредине протоки, на небольшом песчаном пятаке, в тот год еще торчало накренившееся деревцо, за которое я цеплял свой потрепанный прогресс-двойку, а от островка того шли подводные перекаты с травой, песчаные косы и ямы с вибрирующими на течняке палками – остатками старых корней деревьев. Сюда на восходе солнца из залива выплывали сазаны покрутиться в тугой струе, и в предыдущий сезон мне удавалось на удивление стабильно стрелять здесь этих меднобоких красавцев. В местах, где свальное течение соседствовало с перепадами глубины и было место для засады, встречалась также и щука. В то утро сазана не было. Не было вообще ничего, и лежка за лежкой проходили в разглядывании мелких рыбешек, мельтешащих в лентах травы, или просто в ожидании. На одной из лежек, на краю свала в небольшую яму, прямо передо мной вдруг вывалилась с течения и встала-застыла небольшая щучка, на килограмм от силы. В предыдущем году в этой же протоке я взял щуку на пуд, поэтому рыба в весовой категории полкило меня не заинтересовала и просто так, от нечего делать, я стал выцеливать щуренка, который явно использовал меня для засады, в качестве защиты от течения. Не заметил, чудак, что бугорок-то с глазами. Утренняя охота заканчивалась без результата, солнце уже взошло, и щуренок был достаточно хорошо освещен, так что взгляд фиксировался на коллеге по диагнозу, распушившем плавники и вострившим зубы на какую-никакую баклешку. И вдруг щуренок исчез. Сдернул так, что даже воду не замутил. И взгляд мой, потеряв опору, перефокусировался туда, откуда его и убирать-то на охоте никогда не следует – на предел видимости. А оттуда спокойно и мрачно на меня глядел глаз огромной щуки. Точнее, ни щуку ни даже очертаний ее башки я толком не разглядел, не успел свое зрение на дальний сумрак перестроить. Как в том анекдоте могу лишь повторить – «во-о-от такой глаз». Думаю, щука та тоже к шнурку-щуренку приглядывалась, с другой стороны и с другими, правда, намерениями. А когда он свалил, не от меня – от нее, остались мы друг на дружку пялиться, горе-охотники. Я, правда, оказался из этой троицы самый плохой. Как был, разинув рот, так и пальнул. Аккурат в то самое место, которое перед этим выцеливал, то есть туда, где щуренок-карандаш стоял, в дно между мной и этим крокодилом. Зачем я так поступил, сказать не могу. Может от неожиданности, может со страху. Точно могу лишь сказать, что не было у меня в тот момент ощущения, что я на кого-то охочусь. И глаз был – во-о-от такой. Он кстати даже не сморгнул. Просто спокойно так растворился. Щука, она ведь и боком плавать может и хвостом вперед. Вы к ней, а она, не разворачиваясь, этак плавно от вас удаляется, замечали наверное?

Так вот, возвращаясь к нашему незавершенному эпизоду, - от барракуды вы таких острых ощущений не дождетесь. Может быть прозрачная голубая вода тропиков виновата, нет тут такого явно выраженного предела видимости как на пресняке, а может вообще страху нет у этой рыбы, но те барракуды, которых я во множестве видел в Северной Каролине, вели себя под водой очень просто – никак. Можно было подплыть с одной стороны, с другой, с третьей в конце-концов. В рот заглянуть. Нет, уплывет конечно в итоге, сместится то есть и снова зависнет. Охота? Приставляйте ружье вплотную и стреляйте. И если с дистанции в пять-десять сантиметров вы не способны попасть в позвоночник, ну тогда, наверное, покувыркаться вам все-таки придется, рыба вообще-то сильная. Как, увлекательная охота? Правильно, ни уму, ни сердцу. Да и отравиться можно.

Тут пора прокомментировать заявление моего напарника, Виктора. Барракуда – это не совсем рыба голубой воды. Точнее, совсем не пелагик. Барракуда питается не стайным мальком в толще воды (bait fish), а охотится на оседлых обитателей рифов, среди которых много попросту ядовитых видов. Находясь на верхушке пищевой пирамиды, барракуда аккумулирует токсин чиквотеру (ciguatera) и очень часто является источником серьезных пищевых отравлений. В Северной Америке барракуду не едят. Один из опытнейших подводных охотников США, Карлос Айлес, автор по-моему лучшей из когда-либо написанных книг про подводную охоту (Carlos Eyles, “The Last of the Blue Water Hunters”), в результате такого отравления потерял физическую способность есть рыбу и – оцените! – оставил подводную охоту. Сейчас живет на Гаваях и занимается подводной фотографией.

Я никогда не был в тропиках Индо-Пацифика и когда читал в МПО №1 за 2004 год отчет Олега Гаврилина о подводной охоте в Индонезии, то просто диву давался как разительно отличаются повадки стайной барракуды, описанные в его статье, от всего того, что я видел тут, у берегов Северной Америки. Хотя, почему же только Северной? А Карибы?

Эпизод №4

Полуостров Юкатан, Мексика

Лагуна Акумал, декабрь 2004

Лагуна Акумал представляет собой длинный извилистый и разветвленный морской залив, который со стороны суши подпитывается пресной подземной речкой. Естественно, здесь нет кораллов, но несметное число пестрых рифовых рыбок находит в лагуне укрытие от опасностей открытого моря, и для того, чтобы поплавать с маской и трубкой за какой-нибудь рыбой-попугаем, это место годится как нельзя лучше. Еще на подходе к лагуне я отметил гряду рифов, перерезающих выход лагуны в море. Интересное должно быть местечко, подумал, и, когда жена, наплававшись за коралловыми рыбками, устроилась греться на песчаном островке посреди лагуны, рванул туда прямым ходом. Выход течения, отмель с коралловыми кустами, скальные выступы... Где же еще щуке в засаде стоять, как не тут. А вот он, хвост! Барракуда, и не маленькая. Длиною хорошо за метр, рыба висела над кустом мягкого коралла вполводы и даже не собиралась маскироваться. Поплавав вокруг нее кругами, я вернулся за женой и за фотоаппаратом и через полчаса мы без труда нашли барракуду на том же месте и в той же позиции, ни дать ни взять какой-нибудь минтай застойных времен, что на прилавке гастронома по полгода в одной позе лежал. Пробормотав про себя – «и не повернув головы кочан и чувств никаких не изведав» - я отснял барракуду во всех возможных ракурсах, только что в пасть ей камерой не залезая. За все время съемки рыба сместилась максимум на метр, сохраняя какую-то каменную индифферентность ко всему происходящему. Нет, это не наша тертая бывалая щука. Да это вообще не рыба, и уж тем более не трофей. Плохо я себе представляю подводного охотника, вооруженного полутораметровым морским ружьем, и с барракудой на кукане. Зачем тут ружье? Кукана хватит.

Так. Хватит изгаляться. А сам-то?

Больной вопрос. И начиная эту заметку, я очень смутно представлял себе какой держать ответ. Где, в самом деле, таятся подлинные причины наших поступков? Хотелось стрельнуть, ну и стрельнул, всех-то и делов. А так ли уж хотелось? Что-то не упомню. Нет, видно придется покопаться. Ну что ж, прожить в Америке семь лет и ни разу не пройти сеанс психоанализа – это даже как-то неприлично, вроде как в России жить и не напиться. Не стоит манкировать традициями, тем более, что процедура в принципе несложная: надо сесть поудобнее в кресло, или лечь вольно на кушетку, и, уставясь в потолок, задать себе вопрос – а все ли, парень, у тебя было ладно в детстве?

Эпизод №1

Детство золотое

А детство проходило в Саратове. И был этот город для меня стопроцентно сухопутным, как и для многих моих земляков. Волга в расчет по молодости лет не принималась, видать слишком близко протекала. Голубая вода ассоциировалась с мысом Фиолент в далеком Зурбагане-Севастополе, а подводная охота – с кефалью. Дальше в те времена ни руки-ноги, ни мечты не заводили. Слово «тунец» в качестве ассоциации могло вызвать разве что видение консервной банки с надписью желтыми буквами – «в собственном соку». Невежество было полным. Для тех, кто не понимает специфики тех лет в провинции, поясняю – интернета тогда еще не было и быть при советской власти не могло. Как и зарубежных книжек с картинками, или глянцевых журналов с потрясными фотографиями, да и команда Кусто вынырнет на экраны гораздо позже. А был гэ-дэ-эровский (иностранный!) журнал «Посейдон» с одной-единственной цветной фотографией на обложке, и было изучение немецкого языка, чтобы этот самый журнал листать хотя бы в верном направлении. И была еще немецкая же книжка, купленная по случаю в магазине под названием «Книги братских стран» и содержащая отчет о некой экспедиции на Красное море. И была та книжка – о удача! - с картинками. Я помню только одну из них, и как-то так уж вышло, что именно эту фотографию я никогда в своей жизни не забывал; с самого детства она висела у меня подспудно в голове всегда и во всех деталях, услужливо всплывая в воображении, как только речь заходила о тропических морях. Там был запечатлен здоровый такой бородатый крепыш-подводник, стоящий к камере небрежно боком, и на полусогнутой руке держащий под жабры такую же здоровую крепкую барракуду.

Должно быть я крепко завидовал тому парню.

Всю жизнь.

Dive out

To: gora@podvoh.ru

From: mvk777@gmail.com

> ...

> Все изложенное представляет собой сугубо личное мнение, полученное на основе

> очень ограниченного опыта. Категоричность высказываний автора не является

> следствием его экспертизы, а лишь плодом плохого воспитания.

> Михаил, NY